Ивлеев Николай Александрович

Я родился в 1937 году, в семье крестьянина-кулака. Отец мой был младшим из трёх братьев семьи прасолов. До революции и после неё небогатая семья занималась скупкой скота по деревням, откормом, забоем и торговлей мясом в районном центре, и когда над ней нависла угроза раскулачивания, более состоятельные старшие братья, продав своё имущество, разъехались по городам; мой отец, имевший троих детей и больную жену, умершую во время раскулачивания, остался в деревне. Выселять из деревни, как не опасного для Советской власти, его не стали. После того, как он овдовел, за него вышла замуж моя мать. В Тамбовской области большевики уничтожили большое количество мужчин и выбирать было не из кого. Жили мы в саманной избушке, подпёртой с одной стороны тремя брёвнами. Отец был трудолюбив, по выходным ходил на рынок в райцентр, где помогал разрубать мясо, всегда приносил что-нибудь домой, и мы не бедствовали. В самом начале войны отец был мобилизован и погиб в разбомблённом немецкими самолётами эшелоне. Согласно современным данным Советский Союз имел не меньше самолётов и другой боевой техники, чем все остальные армии мира вместе взятые: (у СССР 22 тыс самолётов, у Германии — 6 тыс; у СССР 23,2 тыс танков и САУ, у Германии 6 тыс; у СССР — 115,9 тыс орудий, у Германии — 8,2 ), но гениальный полководец, товарищ Сталин сначала миллионы человек уморил голодом, покупая за рубежом оборудование за хлеб;
(я помню частушку из того времени:
В тридцать третьем году
Всю поели лебеду,
Руки, ноги опухали,
Помирали на ходу);
при помощи купленного оборудования наделал танков, самолётов, орудий, и всю эту военную мощь подарил Гитлеру; и в небе висели только немецкие самолёты, на наши войска ползли «полчища» (3,5 тыс.) немецких танков, которых нечем было выбить. Результат — 27 миллионов погибших, чем мы постоянно козыряем. Ну, что тут скажешь про товарища Сталина: «отец родной, да и только». Снова памятники ему начали ставить.
В войну жили мы трудно, кстати, это продолжалось до самой смерти Сталина (налоги отменил Маленков): из колхоза почти ничего не давали, (менее одного килограмма зерна на трудодень), жили за счёт подсобного хозяйства, которое облагалось налогом, и ещё того, что удавалось украсть в колхозе, за что беспощадно судили, но без воровства нельзя было выжить, и на мелкое воровство колхозное руководство мало обращало внимания. У советской власти была какая-то особая ненависть к своему народу: народ пух с голода, колоски гнили в поле, но чтобы люди не могли их собирать, около полей держали объездчиков на лошадях, а землю, между прочим, бабы пахали на коровах и копали лопатами. В СССР ходил такой анекдот: учитель вызывает ученика к доске, показывает на скелет и спрашивает: «что это такое»? «Это образцовый колхозник, — отвечает ученик: он шерсть сдал, шкуру сдал, мясо сдал, молоко сдал, яйца сдал, со всем рассчитался». Положение колхозников было хуже положения рабов. Раб только работал, а хозяин обеспечивал его всем необходимым, как это делается, например, в армии или в заключении; а колхозник должен был отработать определенное количество трудодней, за не выработку судили, получить за это, как говорил Хрущёв, «чисто символическую плату», вырастить что-то в приусадебном хозяйстве, уплатить с этого налог, содержать семью, дом, растить, воспитывать, учить детей. Когда у нас говорят: «Сталин цены снижал», — считая это его выдающейся заслугой, (цены росли во время войны, увеличившись почти в четыре раза), тогда как на самом деле снижение цен ложилось тяжёлыми бременем на сверхнищего колхозника. Колхозник жил за счёт того, что вырастит на приусадебном участке, а на всё то, что он выращивал, снижались цены; и нищий колхозник становился ещё беднее. Вот почему труд на земле стал для него ненавистным. Я десять лет, до настоящего времени, жил в деревне, в Воронежской области. В деревне работают, в основном, женщины, некоторые мужчины ездят в Москву на заработки, но работают там охранниками. Деревенские мужики, если нечего выпить, сидят на лавочках курят и рассуждают, как хорошо они раньше жили: в магазинах даже колбаса была. Скота в деревне держат мало, пожнивные остатки сжигают, и некогда богатые воронежские чернозёмы у многих на огородах превратились в бесплодную почву, комки которой в сухую осень надо разбивать кувалдой, а плодородная воронежская земля рассыпается как семечки.
После войны, когда старший брат достиг совершеннолетия, мать по вербовке уехала со мной в Кузбасс. Брат и сестра, некоторое время спустя, тоже уехали из деревни. В СССР при Сталине надо было заполнять анкету, в которой указывались все родственники, и, если у кого родственники были кулаками, то это обстоятельство очень мешало обучению и карьерному росту. После окончания техникума, по причине плохого зрения, в шахту меня не взяли, а мать вышла замуж, и я самостоятельно уехал на целину. Остановился сначала в Караганде, но в Советском Союзе была такая заморочка: на работу не берут, если не прописан, а если официально не работаешь — не прописывают. Пришлось ехать дальше — в Алма — Ату. Там строителей прописывали в посёлке, в степи, недалеко от станции Байсерке. Работал я в Алма — Ате, в стройтресте N 75 рабочим дорожной бригады. Там я узнал, как в СССР отбивали у людей охоту хорошо работать. Однажды мы делали отсыпку дороги балластом. Балласт возили бортовые машины, и разгружали мы их лопатами. Вместе с возившими балласт шоферами договорились работать сверхурочно. Руководство управления обещало заплатить столько, сколько заработаем, составило наряд; но, когда работа была выполнена, расценки снизили и вместо 250 рублей по наряду заплатили по 130 рублей, (13тыс современными). Брались ещё раза два, но получалось то же самое. После этого у меня отпала охота хорошо работать. Из Алма — Аты я был призван в армию и, отслужив, вернулся в Кузбасс. Окончил заочно Томский политехнический институт, работал на заводе, в шахте. Сейчас массы хором твердят, что в ССССР давали бесплатно квартиры. Увы, ничего бесплатного не было. В Союзе за работу выдавали только небольшую часть зарплаты, (я где-то читал, что не более 17 % от заработанного), остальное аккумулировалось в Госбанке. На эти средства строились дома, доплачивали за проездные билеты, квартплату, электроэнергию, санаторные путёвки и т. д., но не все этими благами пользовались в полную меру. Те же, кто жил около предприятия в своём доме, на работу ходил пешком, на курорты не ездил, детей у него или не было, или с ними сидела его мать, так же получали меньшую часть от заработанного, и теми благами, которыми пользовались другие, они почти не пользовались, но, пока работали, за всё платили. Да и пенсия тогда была мизерной, самая большая — 120 руб, — это современный МРОТ. Сейчас за работу платят гораздо больше. Я работал в шахте электрослесарем 4 разряда, потом горным мастером на вспомогательных участках. Зарабатывал не больше 300 рублей, современными 30тыс и с 48 по 70 год прозябал в бараках. У меня сейчас пасынок и зять работают рабочими на поверхностном предприятии, получая по сравнению с другими невысокую зарплату — 50 — 60 тыс. Они взяли ипотечный кредит, купили квартиры с евроремонтом, платят по ипотеке и у них остаётся не меньше, чем я зарабатывал в шахте. Выплатив кредит, они будут иметь высокий заработок, за который можно будет поездить по миру. И чем это хуже, чем жить в бараке и дожидаться, когда тебе дадут сделанную кое-как хрущёбу. Я зверски завидую современному поколению, которое живёт в прекрасных квартирах, не ездит в Москву за колбасой, а покупает её в своих городах, посёлках и сёлах.
Я одно время работал на мясокомбинате и знаю, как и из чего делалась колбаса для народа. В СССР отчетность по крупному рогатому скоту велась по поголовью, и, если дойную корову нечем было заменить, то старые коровы, дающие 2 — 3 литра молока в сутки оставались в дойном стаде до тех пор, пока или их не заменят, или они не обезножат; тогда их отправляли на бойню, лебёдкой подтаскивали к месту забоя, шокером обездвиживали, перерезали горло, снимали шкуру, потрошили и отправляли на колбасу для народа. Раньше корм для животных не делали — не хватало мяса и для людей. В столовую такое мясо не брали: оно жёсткое, постное и его надо сутки варить. В колбасу из мяса старых коров добавляли свиное сало, чеснок, перец, долго варили и коптили. Стоила она 3р 10. Когда её ешь, кусочки жёсткой говядины набиваются в зубы, и при выковыривании из зубов во рту ощущается запах чеснока, перца и мяса, а выковыривать иногда проходилось полдня. Сейчас из такого мяса в автоклавах варят корм для животных, и народ, приученный к мясу для животных, не доволен нынешней колбасой: «не та — говорит- колбаса, не настоящая, та была лучше, вкуснее».
Дешёвую колбасу я ел в Москве на вокзалах. Дорогую там не продавали. На вокзалах у продавщиц были противни с кипящей водой.
Взвесив покупателю кусок колбасы, они клали его в противень с кипятком, где он подогревался. Прогретую колбасу можно было есть, а холодная она тошнила, как сырая фасоль или соя.
Коммунистическая партия была гением очковтирательства. В совхозах и колхозах повсюду работали ударники коммунистического труда, было много орденоносцев и Героев соцтруда, но для помощи в уборке урожая, этим, гремящим трудовыми успехами сельхозпредприятиям, из городов запрашивали иногда рабочей силы даже больше, чем по норме требовалось для выполнения всех уборочных работ, и придёшь в магазин — там пусто.
И. А. Крылов писал:
Беда, коль пироги начнёт печи сапожник,
А сапоги тачать пирожник.
Когда в СССР сын сапожника «сосредоточил в своих руках необъятную власть»(Ленин) — это обернулось не бедой, а трагедией. Освобождать Россию от умных людей начал сам Ленин, выслав из страны две сотни из них, среди которых были и незаменимые специалисты. Сталин не стал миндальничать и пустил под топор всех знаменитых и не знаменитых. Предателей, врагов народа и вредителей он видел повсюду, даже среди астрономов, которые по его мнению, косо смотрели на звёзды, самой яркой из которых был он сам, товарищ Сталин. Видный советский экономист по сельскому хозяйству А. В. Чаянов был расстрелян за то, что называл сельское хозяйство Советского Союза «чеквалапством», по названию когда-то создаваемой Лениным ЧК по заготовке валенок и лаптей, но больше всего досталось руководству Красной Армии.
Умные и талантливые люди в СССР сообразили, что завтра могут придти и за ними, и, чтобы показать свою лояльность, принялись превозносить гений и заслуги товарища Сталина до небес: о нём писали стихи, песни, картины, делали фильмы, ткали ковры, гобелены, называли его именем колхозы, предприятия, города, горные вершины… С. Михалков вписал имя Сталина в текст гимна Советского Союза. У товарища Сталина от такой похвалы поехала крыша, он возомнил себя великим вождём всех времён и народов и великим полководцем.
Заговоры против существующего строя — прерогатива богатых людей из капиталистических стран, уверенных в том, что их семьи после провала заговора и их казни не останутся нищими изгоями. В Советском Союзе, после того, как в результате проведённых большевиками национализации, монополизации и коллективизации, жители страны был превращены в голодное и бесправное стадо, и заговоры были исключены. У советских партийных, производственных, армейских и др. деятелей — всё, кроме зарплаты, было государственным; и в случае провала и лишения должности, семья превращалась в голодных бомжей. Сталин, для того, чтобы бомжей было поменьше, кроме самих оклеветанных начальников, расстреливал и сажал их жён, детей, родственников. У Тухачевского за то, что называл Ворошилова «дубоголовым», были расстреляны: сам, жена, братья и зятья, а мать, сёстры и снохи были сосланы в концлагерь. Сталин ни с кем из оклеветанных больших руководителей после их обвинения и ареста не соизволил поговорить, знал, что не виновны. С. П. Королёв остался жив только потому, что конвоиру лень было почистить винтовку, которую после выстрела надо было чистить. Конвоир оставил «доходягу» Королёва подыхать на морозе, и только благодаря местному населению, Королёв был спасён.
В Красной армии лучшие командиры были уничтожены, а новые, неопытные были парализованы страхом за свои семьи и ничего не хотели предпринимать без приказа. После безудержной похвалы Сталин возомнил себя гениальным полководцем, взялся сам руководить армией, но будучи трусливым и бездарным военным, полностью дезорганизовал управление войсками, и «прекрасно обученная», (немецкий генерал Шлипер) вооружённая до зубов армия, (для отражения наступления германской армии достаточно было иметь опытных командиров и треть от её, германской армии, живой силы и боевой техники), была жестоко разгромлена, потеряла до осени почти весь подготовленный личный состав, и воевать пришлось не обученным резервистам с «одной винтовкой на троих» (из чьего-то стихотворения). После такого поражения и потерь боевой техники Красная армия оправилась только к битве на Курской дуге. Результат поражения — колоссальные потери СССР в живой силе и технике.
И ещё я хочу сказать о Горбачёве. Горбачёв, зная о том, что народы в Союзе под мудрым руководством Коммунистической партии деградировали настолько, что в богатейшей стране мира стали неспособными сами себя даже прокормить, не стал возрождать концлагеря, расстреливать людей, морить голодом, а отпустил республики на вольные хлеба. (В сталинской Конституции 1 статья гласила: » СССР является добровольным объединением равноправных независимых республик», а коммунисты боролись за право наций на самоопределение вплоть до отделения от государства; но это не у себя на родине, а за рубежом). За это на Горбачёва обрушились с клеветой все, от дворников до академиков. У меня есть эпиграмма:
От всех его мудрёных слов
Шёл дух бездарности обильный,
Наверно, в странах дураков
И академики дебильны.
Горбачёв — это великий гражданин России, аналогичный Столыпину, поступки которого люди недалёкого ума до сих пор не в состоянии понять. Недавно по поводу Горбачёва распинался Владимир Соловьёв. Ну, если ты глуп, как пробка, так чего орать на весь свет? Если ты считаешь себя умным, то объясни: почему Советский Союз, имея ⅔ чернозёмов планеты, огромные запасы пресной воды для орошения не мог обеспечить себя даже хлебом, покупал пшеницу за рубежом. (Стремясь накормить страну, академик Н. И. Вавилов объездил все материки, собрал бесценную коллекцию семян растений, за что в НКВД, оклеветав, мочились ему на голову, заставили признать себя виновным в надуманном ими преступлении, и в концлагере уморили голодом. Коммунистам сытый народ был не нужен, в отличие от голодных, думающих о хлебе насущном, сытый народ начинает думать о свободе). Горбачёв говорил, что для возрождения страны, нам потребуется промежуток времени равный трём поколениям. Прошло время полутора поколений. Россия встала на ноги, но наш народ, развращённый Компартией ленью и безответственностью, ещё долго будет лихорадить и клонить из стороны в сторону.
Стихи я пишу давно, владею онегинской строфой. Самое трудное — писать онегинскую строфу одним предложением, но она давалась мне довольно легко и я сознательно писал в поэмах строф одним предложением больше, чем у Пушкина, чтобы показать, что они у меня не вымучены. К юбилею А. С. Пушкина я издал книжку стихотворений и поэм «Из нашей биографии», прошёлся с ней по конкурсам, но нигде, даже на конкурсе » Золотой витязь», которому покровительствуют Президент и Патриарх, и на который я возлагал надежду, меня даже не вписали в шорт лист. Видимо, как компартия превратила интеллигенцию в «тварь дрожащую», (Достоевский) так она ею и остаётся. Гитлер говорил: «массы ленивы, они не хотят думать». Наша интеллигенция ездит «ленивым массам» по ушам, зарабатывая на этом деньги, и покупает за рубежом недвижимость, чтобы отвалить, если массы начнут бунтовать. Я на неё не обижаюсь и за свою скромную пенсию буду укреплять в мире авторитет русской поэзии!

Николай Ивлеев,
член Евразийской Творческой Гильдии,
единственный поэт в России, кроме Пушкина,
владеющий онегинской строфой.