Игорь Истомин, «В защиту других стихотворений»

Широко известна цитата Даниила Хармса: «Стихи надо писать так, что если бросить стихотворение в окно, то стекло разобьется». Ее автор, безусловно, человек нетривиальный, тонко понимал суть вопроса. Чего мы ждем от искусства и от поэзии в частности? Чтобы нас перевернули, очистили, ударили по лицу. Мы ждем спасительного катарсиса, который позволит пережить удушающую рутину будней.

Некоторые стихи действительно обладают почти материальной силой удара. Берем Марину Цветаеву и замахиваемся для броска – рука сразу в крови, стихотворение взрывается в воздухе – все убиты, окна нет. Беспощадна.

Что позволяет достичь этого эффекта? Резонанс голоса и дыхания поэта, зашитых в нутро стиха, со стеклом, которое, в сущности, является зрителем этого представления (то есть нами). Что-то совпало, и всё рассыпалось. Стихотворение всегда хочет тебя разрушить, а потом собрать заново, как пушкинский пророк.

Впрочем, попробуем бросить Пушкина. Женщины в боа и библиотекарши обязательно скажут: «Александр Сергеевич наше всё». Но сейчас глаз читателя абсолютно замылен – поэт для броска недоступен. Кажется, что его уже присвоили, вызубрили и растолковали в школе, теперь сидят, уморительные анекдоты строчат. Тяжело быть гением.

Но Пушкин – это XIX век, совсем другое понимание поэзии. Зачем далеко ходить? Бросим Блока. Не зря же имя его – «птица в руке». Летит сквозь стекло. Плевал на наши эксперименты. Что ж вы, Александр Александрович, Хармсову теорию рушите?

Да, есть стихи, которые не разбивают стекла, а проходят сквозь них. Гипнотические, познавшие Дао, свою особенную природу. Им ничего от тебя не нужно: ни твоих горчайших слез, ни внутренних безумных изменений. Они живут совершенно на других волнах:

Помнишь ли город тревожный,

Синюю дымку вдали?

Этой дорогою ложной

Мы безрассудно пошли…

 

И вроде бы нам ни горячо ни холодно от блоковских дорог, бесконечных дымок (у нас свои дороги на работу и постоянный туман), но через день, а может, через год мы возвращаемся на место преступления – перечитать. И звучит его мелодия, не умолкает. Становится молитвой или колыбельной.

Категоричный XX век был озабочен выражением нерва эпохи глобальных перемен и мировых войн. Поэты, как связующие с космосом, на свой лад транслировали беспокойную музыку сфер: эпатировали экстравагантными темами, ломали ритм, желали изменить жизнь при помощи искусства.

Но меняется время. Меняются обстоятельства. Только ли стихи, разбивающие стекло, требуются нашей душе? И все ли поэты находятся в одинаковых стерильных условиях эксперимента? Каждый случай уникален. Пациент сам отыщет необходимое лекарство – от разбитого сердца, трагических метаморфоз, случайных встреч с судьбой… Слава Богу, поэтов достаточно.

 

Опубликовано 09.02.2021 в 16:00 в рубрике Писательский блог.