По вопросам вступления в Союз писателей звоните:

Тобольская Татьяна Станиславовна, 8 499-430-00-89 доб. (101)
ответственный секретарь приёмной комиссии ИСП.

Получать наши новости по электронной почте:

Введите ваш email:

Шестидесятник Михаил Жванецкий

К Жванецкому

В газете «Литературная Россия» (№ 43 от 18.11.2020) вышло эссе Саши Кругосветова, в котором ушедший от нас Михаил Жванецкий рассматривается как шестидесятник. Эта публикация для меня – не только прощание с великим сатириком, но и отчасти программная вещь, фиксирующая мое понимание ряда важных ориентиров нашего поколения. В силу вышесказанного, привожу текст в ЖЖ целиком.
Я не слышал о том, чтобы Михаила Жванецкого называли шестидесятником. Мне кажется, его и не считали шестидесятником – возможно потому, что широкая известность Михаила Михайловича началась в семидесятых. Вот что писал об этом народный артист России, кинорежиссер Вадим Абдрашитов: «Жванецкий – замечательный писатель, определивший в нашей жизни очень многое. Я имею в виду то поколение, которое пришло на смену шестидесятникам. Пришло новое время, и, собственно, Жванецкий его возглавил».

Адрашитов считает так. Но по моим – возможно, субъективным – ощущениям, подобный стереотип делает неполным понимание судьбы и творчества великого сатирика.

Лев Аннинский определяет шестидесятников как поколение людей, «становление которых падает на эпоху хрущевской Оттепели (1953— 1968). По второй половине этой эпохи (отчасти уже и послехрущевской, но еще либеральной) их и называют шестидесятниками; но называют и по первой половине: «поколением Двадцатого съезда». Кто пришел за ними? Где грань?»

Сам Михаил Жванецкий в поэтической зарисовке «Шестидесятникам», не колеблясь, использует слово «мы»:

«И мы идем. И помним. И знаем. И счастливы. И немолоды. И всё позади. И всё внутри.
И мы знаем. И мы любим. И мы правы.
Мы теперь правы.
Отныне мы правы».

В чем же правы шестидесятники, в чем их правота? Речь, конечно, идет о борьбе за свободу личности и права человека. Время расставило все по своим местам и дало этому поколению самую высокую оценку. Мне кажется, Жванецкого все-таки можно отнести к шестидесятникам – по характеру, по устремлениям, по стилю жизни. Да и по датам профессиональной деятельности тоже – ведь уже в 1964 году он стал завлитом в театре Аркадия Райкина, а в 1969-м была поставлена легендарная программа «Светофор», в которой в исполнении Райкина прозвучали миниатюры Жванецкого «Авас», «Дефицит», «Век техники», ставшие известными всему Союзу. К своему стыду, признаюсь, что прогремевшие миниатюры для меня некоторое время ассоциировались с именем блистательного Аркадия Райкина. А теперь я понимаю, что уже в них отчетливо прозвучал самобытный голос настоящего Жванецкого.

В юмористических зарисовках говорилось о том, что знали, но стыдливо умалчивали. Жванецкий с детским простодушием, запальчиво прокричал: «А король-то голый!», и печально замалчиваемые секреты совка-полишинеля были высмеяны со сцены, да так, что после Жванецкого о них открыто заговорили все.

Ранняя биография писателя также вобрала в себя характерные черты судьбы шестидесятника. Он родился в Одессе. Вскоре семья переехала в Томашполь, небольшой городок Винницкой области, где отец работал хирургом и главврачом районной больницы, а мать – стоматологом. Как вспоминал Михаил Михайлович, больница располагалась в бывшем барском доме, в том же доме была и квартира Жванецких. «Я вырос, в общем, среди тампонов, бинтов. Капельниц не помню, тампоны помню, трехколесный велосипед, и я – всегда в окружении больных». Вероятно, эта ранняя близость к чужому горю и развила в будущем писателе уникальную душевную чуткость, которую мы ощущаем в каждом его произведении.

С началом Великой Отечественной отца Жванецкого призвали в армию, он стал военврачом. Оставшаяся в Томашполе семья с приближением немцев была направлена в эвакуацию. Михаил Михайлович признавался, что в силу возраста мало что запомнил из того периода: «Единственное, что помню: я увидел бричку без лошадей. Это был автомобиль, ГАЗ. Но я не видел лошадей, впервые я увидел такое… И мы уже с мамой на этом ГАЗоне доехали до железнодорожной станции Вапнярка и уехали в эвакуацию».

Потом – возвращение из Ташкента в Одессу после освобождения города в 1945 году. К счастью, отец уцелел на войне, но она не ушла в прошлое с его возвращением. Подрастающего Михаила Михайловича вновь окружали раненые, которых лечил отец. «Много и одноногих было… Очень интересно было смотреть, как на одной ноге стоял раненый вылеченный, с костылем в той руке, где у него была нога. Всюду, где я рос, были люди в больничных халатах».

Знание войны по отрывочным детским впечатлениям, по рассказам родных, чьи воспоминания еще кровоточили, по людям, покалеченным в боях, один вид которых подчас говорил больше, чем сотни книг, – это то, что повлияло на мировоззрение всего нашего поколения. Наверное, нам повезло: мы были совсем детьми и война не поломала нашу психику, но мы видели своими глазами настоящую человеческую трагедию, а не бравурное движение от победы к победе, как это показывалось во многих фильмах того времени.

По окончании школы, Михаил Жванецкий, как и положено шестидесятнику, выбрал профессию, далекую от искусства, – поступил в Одесский институт инженеров морского флота по специальности инженер-механик подъемно-транспортного оборудования портов. Как студенты развлекались в свободное от учебы время? Дружеские вечеринки, танцы и, конечно, художественная самодеятельность. Так в ту пору было, наверное, во всех вузах. Во всяком случае, в Ленинградском Институте точной механики и оптики, который я закончил в шестидесятые, у нас были и агитпоходы по области, и концерты, и «Студенческие Окна Сатиры», и КВНы.

Вот что воспоминал сам Михаил Жванецкий: «Во время учебы в Водном судьба вознесла меня на высокую должность – комсорг факультета механизации портов. Однажды меня вызвали в комитет комсомола и сказали: «К нам поступил интересный парень. Говорят, участвовал в самодеятельности. Присмотрись к нему». Тогда я ничего не слышал ни о какой самодеятельности, не думал о том, что вообще можно выступать на сцене. Но время было такое хорошее: только-только умер Иосиф Виссарионович. Уже можно было говорить, что хочешь, петь, танцевать, смеяться, почти над кем хочешь. И в это время появился Витя Ильченко. Мы познакомились и подружились».

С этого разговора, по существу, и начался творческий путь Михаила Жванецкого. Вместе с Виктором Ильченко они писали сценарии для вечеров, а потом собрали команду студентов со всех вузов города, назвав ее «Парнас-2». Название придумал Михаил Михайлович. Когда его спрашивали, почему «Парнас-2», он отвечал: «Парнас-1 был на Олимпе, а в Одессе – Парнас-2». Тогда же в их компании появился Роман Карцев.

После окончания института Жванецкий работал механиком по кранам в Одесском порту, Ильченко – там же механиком по автопогрузчикам. А Карцев уехал в Ленинград, и в конце 1962 года его приняли в Театр миниатюр Аркадия Райкина.

Однажды Михаил Михайлович получил письмо от друга, где говорилось, что один из монологов Жванецкого включен в программу театра и пользуется большим успехом у зрителей. «После смены помчался показывать письмо маме, – вспоминал Жванецкий. – Мама ничего не поняла. Я говорю: «Наверное, надо мне поехать туда?» А она: «Куда ты поедешь? Это не специальность!..» Потом мама посылала мне в Ленинград по три рубля в письме. Очень хорошо помню, как однажды у меня осталось только 50 копеек, и я шел пешком через мост в Кунсткамеру, где в столовке можно было пообедать задешево».

В Ленинграде Жванецкий, тогда скромный автор, жил на одной из городских окраин – в Ульянке, на улице Стойкости, которую метко называл улицей Терпимости. От конечной станции метро – еще сорок минут на автобусе.

Вот как, с присущей ему иронией, описывал этот период сам сатирик: «Я жил в Ленинграде: улица Стойкости, 19, квартира 87. В мою однокомнатную квартиру приходили Миша Барышников, Саша Володин, Саша Демьяненко, Сережа Юрский. Она находилась очень далеко от центра. Я даже когда-то писал, что там уже был слышен лай московских собак. Те, кто туда приезжал, уехать не могли: метро только до одиннадцати, до метро – автобус, телефона нет, такси не вызовешь. Поэтому возникали самые разнообразные связи, множество незаконных детей… Так – двенадцать или четырнадцать лет».

Как и положено шестидесятнику, в юности Михаил Жванецкий, был бессребреником, но долго проедать родительские деньги он тоже не мог. Его трогательное отношение к матери отразилась в написанной им позднее гениальной фразе: «Не так страшно украсть деньги у мамы, как наблюдать, как она их ищет». Поэтому, в конце концов, Жванецкий набрался смелости и сообщил даже не самому Райкину, а его жене, что решил вернуться в Одессу, чтобы работать в порту. И только после этого Райкин вызвал Жванецкого к себе и сказал: «Тебе не надо уезжать. Мы тут решили – ты получишь пятьсот рублей… Мы составим контракт».

Наверное, именно после этого Жванецкий смог, наконец, полностью сосредоточиться на работе писателя-сатирика. Потом пришел оглушительный успех его новых миниатюр, исполнявшихся Райкиным, затем – создание собственного Одесского театра миниатюр и настоящая известность, которая осталась с ним на всю жизнь.

Жванецкий работал в Одессе, в Москве, но с Ленинградом-Петебургом всю жизнь связей не прерывал. Регулярно участвовал в фестивале сатиры и юмора «Золотой Остап», творческих вечерах в Октябрьском. «Театральное крещение» тоже было связано с городом на Неве, где в 1974 году по его пьесе в Театре комедии имени Николая Акимова был поставлен спектакль «Концерт для…» Однако у спектакля из-за проблем с цензурой оказалась очень короткая жизнь. А несколько лет назад в Театре имени Веры Комиссаржевской был поставлен спектакль «В осколках собственного счастья» по новеллам Михаила Жванецкого. В постановке Григория Дитятковского были объединены произведения Жванецкого разных лет. Однако принцип действия остался прежним: как и в «Концерте для…», персонажи, собираясь на репетицию оркестра, рассказывают свои истории, которые сплетаются в прихотливую вязь жизни страны.

«Спектакль «В осколках собственного счастья» – считают в пресс-службе театра – интересен зрителям разного возраста: проза Жванецкого – не сиюминутный феномен эстрады, но глубокая философская литература на все времена, давно ставшая классикой».

На премьере присутствовал автор, и это стало прекрасным подарком для зрителей. Делясь впечатлениями после просмотра, Жванецкий сказал: «Композиция сложилась, это настоящий спектакль, и я от него в восторге, особенно от второго отделения. В первом я сам себе немножко противен, потому что слышу свои давние произведения. Первое отделение – из того первого спектакля, который прошел всего шесть раз. А второе – это уже наша жизнь, и его не надо сравнивать с той первой постановкой».

«Мы стали единственными в России, кто поставил на сцене Мишину пьесу, – рассказал художественный руководитель комиссаржевки Виктор Новиков, друживший со Жванецким больше полувека. – Получился настоящий спектакль, а не чтение рассказов сатирика с подделкой его интонаций. Миша не раз говорил, что ему понравилось. Этот спектакль по–прежнему идет в театре, его любят зрители.

Кстати, мистика или нет, но за несколько дней до его смерти в наш театр пришла посылка от Жванецкого. Сам он уже очень болел, и посылку отправила его жена. Миша прислал несколько экземпляров своей последней книги «Одесский пароход» с автографами. Каждая подписана рукой автора. Мы не забудем его знаменитые фельетоны и монологи, которые во все времена остаются острыми и актуальными, до слез смешными и немного грустными».
Анатолий Королев: «Жванецкий – передвижная Одесса. Он впитывал юмор Одессы и выжимал у нас, в Москве».

Виктор Ерофеев: «Его творчество: одесская улыбка, открытая и доброжелательная, и лукавство».

Вспомним несколько его крылатых цитат:

– Трудно войти в историю, но легко вляпаться.

– Наши беды непереводимы.

– Врач и больной смотрят друг на друга с одинаковой надеждой.

– Я так стар и спокоен, что желаю вам счастья.

– Мыслить очень трудно, поэтому большинство людей судит.

– Ничто так не ранит человека, как осколки собственного счастья.

– Все идет хорошо, только мимо.

– Чистая совесть – признак плохой памяти.

– Красиво жить не запретишь. Но помешать можно.

– Рожденный ползать – везде пролезет.

– Главное – не перейти улицу на тот свет.

– Не водите машину быстрее, чем летает ваш ангел–хранитель.

– Ну, пробил ты головой стену… И что ты будешь делать в соседней камере?

Разве Жванецкий только сатирик? Он мог быть философом, просто задушевным собеседником, своим парнем, в его миниатюрах много лирических строк. В семидесятые он писал: «Я люблю Новый год. Люблю, потому что зима. Всё бело. Падает снег. Всё под снегом. И в новом районе, где я живу, открываются новые пути. Каждый идёт не по асфальту, а как удобнее».

Вопреки всему идти не заранее проложенными дорогами, выбирать свой путь – это и есть вольнолюбивый дух шестидесятых. И в этом весь Жванецкий.

В новые времена он честно говорил о том, как вырождается юмор на российском телевидении: «Теперь – система рейтингов, будь она проклята. Вы любите публику, публика тащит вас вниз, – и вы скорее спускаетесь еще ниже, чтобы все-таки быть впереди, хоть и вниз… Опускаетесь ниже пояса, ниже половых органов…»

В 2015 году на церемонии вручения премии «ТЭФИ» он выступил с монологом «Девушка и дедушка» с сатирой, бьющей в ту же точку: «Это телевидение, это не для умных, дед. Для рейтинга в лоб надо. Дома будешь намекать бабке своей, а с экрана – репризой в дых!» Реакция присутствующих не позволила сатирику дочитать монолог до конца. Его выступление вырезали из записи трансляции, показанной на телевидении. И все-таки Жванецкий сказал то, что хотел сказать.

Он всегда так жил. Приведу его замечательные слова: «Это астрономы поделили жизнь на годы, а она идет от книги к книге, от произведения к произведению, от работы к работе, и если уж оглянуться, то увидеть сзади не просто кучу лет, а гору дел вполне приличных, о которых не стыдно рассказать друзьям или внукам где-нибудь в саду когда-нибудь летом за каким-нибудь хорошим столом».

«Увидеть позади гору приличных дел» Михаилу Михайловичу в полной мере удалось. Мне грустно, что он ушел. Радостно, что он жил среди нас.

Оригинал публикации на сайте издания:

https://litrossia.ru/item/shestidesyatnik-mihail-zhvaneckij/

Поделиться прочитанным в социальных сетях:

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *