По вопросам вступления в Союз писателей звоните:

Тобольская Татьяна Станиславовна, 8 499-430-00-89 доб. (101)
ответственный секретарь приёмной комиссии ИСП.

Получать наши новости по электронной почте:

Введите ваш email:

Тарасова Жанна, «О силе поэзии»

DSC_5695

Когда я училась в школе, мне необходимо было выбрать стихи для выступления на сцене. Я наткнулась на стихотворение Эдуардаса Межелайтиса «Пепел» в переводе Маргариты Алигер. Прочитав пылающие, проникнутые болью строки о последствиях всеобщей человеческой катастрофы, имя которой война, я поняла, что продолжать поиски нет смысла. Я замерла над книгой, вцепилась в ее страницы. В стихотворении было выражено то, чем я хотела бы поделиться с публикой.

Мой выбор следовало утвердить с учительницей, с которой мы встретились на перемене, в суете спешащих на урок учеников. Она тоже торопилась, однако попросила прочитать ей стихи прямо здесь, посреди школьного коридора. Когда я читала ей стихотворение Межелайтиса, меня волновало то, что я произнесу слова невнятно, и учительница не разберет смысла. Но она разобрала – если не каждый звук, то мощнейший лирический призыв в целом. Когда я дочитывала последние строки, стоя почти вплотную к ней, мне удалось заметить, как по ее щеке сбежала слезинка. Затем она кивнула и, не произнеся ни слова, ушла. Ее реакция привела меня в недоумение. Неужели в этом шуме школьных забот она, с тетрадями в руках, со сползавшими по переносице очками, прочувствовала стихи, пока я тараторила их как присягу?

Позже я декламировала стихотворение на сцене перед десятками слушателей. Выразительно, без микрофона, иногда переходя на громкий шепот. Я вглядывалась в завороженные лица людей, не отводивших от меня глаз. Все присутствующие в зале знали об ужасах войны, знали о концлагерях и пытках. Для них не было новостью, что нацисты сгубили миллионы жертв в печах крематориев. Однако стихотворение было наполнено такими яркими образами, что выводило каждого слушателя из спячки. Невозможно было отрешиться от этих строк. Невозможно было не смотреть глазами лирического героя на пепел, в который превратились не только тела людей, но и их сокровенные мечты, радости и переживания. Как и присутствующие в зале, погибшие люди когда-то надеялись, строили планы, заботились о детях и ласкали возлюбленных. Контраст, ставший стержнем стихотворения, выводил слушателей из душевного равновесия. Над пеплом летали птицы, в окрестностях цвели розы, и жизнь продолжалась – и от этого будто бы становилось еще больнее.

После того, как мой голос затих, я услышала оглушительную, звенящую тишину. Присутствующие словно замерли: не было слышно ни шороха, ни дыхания. Мне вдруг вспомнились истории об оперных дивах, разбивавших бокалы силой голоса. Казалось, что тишина в зале была громче любого звука – еще миг, и начнут трескаться оконные стекла. Возможно, Даниил Хармс писал о подобном эмоциональном отклике на поэзию, призывая писать стихи «так, что если бросить стихотворение в окно, то стекло разобьется». Стоя на сцене, я отчетливо поняла, какой силой обладает поэзия: подобранные творцом слова выстраиваются в особом порядке, превращаясь в магическую формулу – формулу воздействия на человека, внимающего стихам, пробуждения его чувств и мыслей.

Поделиться прочитанным в социальных сетях:

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *