По вопросам вступления в Союз писателей звоните:
Тобольская Татьяна Станиславовна, 8 499-430-00-89 доб. (101)
ответственный секретарь приёмной комиссии ИСП.
Получать наши новости по электронной почте:
Саша Кругосветов: «Между мифами и рифами»
Друзья! Редакция «Литературной России» предложила мне выступить на страницах
еженедельника не в качестве Саши Кругосветова, а под своим настоящим именем
написать небольшой очерк об электронике в СССР. Публикация вышла в № 26 от
12.07.2019 и доступна по ссылке.
Между мифами и рифами
Друзья! Редакция «Литературной России» предложила мне выступить на страницах
еженедельника не в качестве Саши Кругосветова, а под своим настоящим именем
написать небольшой очерк об электронике в СССР. Публикация вышла в № 26 от
12.07.2019 и доступна по ссылке.
Недавно во время ночного эфира телепрограммы «Один» Дмитрий Быков вспоминал о Королёве, личность которого до сих пор привлекает всеобщее внимание, вызывает у нас восторг и человеческую симпатию, а также ужас от понимания некоторых эпизодов его биографии. Быков задается вопросом: 1961 год – это же год не только первого полета в космос, это еще и год первых послевоенных вооруженных столкновений между властью и народом, и год дефицита сливочного масла, а не лучше ли сначала обеспечить свой народ сливочным маслом, а потом космосом? Дмитрий сказал, что он с теми, кто выбирает космос. По его мнению, наш народ почему-то вдохновляют задачи сверхчеловеческие – космос, новое оружие… Мне кажется, что эти достаточно спорные утверждения Быкова верны в главном: нам нужны большие проекты и великие свершения.
Элвин Тоффлер, американский философ, один из авторов концепции постиндустриального общества, выделяет три волны в развитии цивилизации homo sapiens: аграрная, индустриальная и информационная. Последняя связана с переходом к постиндустриальному обществу, основанному на знании.
Советский и российский философ А. И. Ракитов выделяет
пять информационных революций в истории человечества:
1. появление и осознание человеком языка;
2. изобретение письменности;
3. изобретение книгопечатания;
4. изобретение телеграфа и телефона;
5. изобретение компьютеров и появление Интернета.
Подробнее здесь.
Хотелось бы напомнить: мы все являемся свидетелями и участниками пятой информационной революции, которая началась и практически оформилась в течение жизни одного поколения.
В 1964 году я закончил Ленинградский институт точной механики и оптики (ЛИТМО) по кафедре вычислительной техники, которая до 1962 года возглавлялась профессором С.А. Изенбеком, а потом профессором С.А. Майоровым. В то время, когда только начиналось производство таких ЭВМ, как «Урал», в ЛИТМО появились уже электронно-вычислительные машины собственной разработки. В создании первой ламповой ЭВМ «ЛИТМО-1» принял участие Г. И. Новиков, гордость нашего вуза, впоследствии – профессор, завкафедрой и, наконец, в самые тяжелые годы (с 1986 по 1996) его ректор.
После распределения в ЦНИИ «Гранит» я сразу включился в создание бортовой вычислительной машины. Какова была дерзость главных конструкторов – они решились ввести бортовую ЭВМ в состав системы управления крылатой ракеты! Опыта в Советском Союзе использования бортовых ЦВМ почти не было. Цифровой вычислитель проектировали на микромодулях этажерочного типа (по существу – на транзисторах, резисторах и диодах), а память – на ферритовых кольцах. Параметры вычислителя: оперативная память 64 числа (12 разрядов), память программ – 128 чисел. Вычислитель проходил испытания в диапазоне температур от -40C до +50C. Программисты творили чудеса, разместив в столь малых объемах памяти сложные задачи поиска целей и наведения. Мы делали новое дело, смело смотрели в будущее, энтузиазм наших инженеров и исследователей был огромным.
С тех пор прошло пятьдесят пять лет – ничтожно мало в масштабах истории! По улицам наших городов бегают дети со смартфонами, имеющими объем памяти 32-64 ГБ, а некоторые – до 256 ГБ! Разъясняю: гигабайт – это более одного миллиарда байтов (восьми разрядных чисел)! Могли ли мы в далеких шестидесятых мечтать о столь бурном развитии нашей любимой вычислительной техники?
Следующая бортовая машина, в создании которой я участвовал в начале семидесятых, выполнялась уже на интегральных схемах: память – тоже на ферритовых кольцах – 256 и 1024 (оперативная и постоянная) 16-разрядных чисел.
Мы пристально следили за аналогичными разработками в других министерствах, за становлением отечественной электроники. На всех площадках страны шли дискуссии о направлениях развития вычислительной техники. Мы не боялись «рифов», не избегали опасных путей, потому что знали практически все, что делается по компьютерам у нас в стране и за рубежом, весь мир находился на начальном этапе создания электронной индустрии. Инженерами и учеными рассматривался широкий спектр возможного развития этой техники. Перечислю некоторые направления, которые, несмотря на отдельные успехи, так и остались экзотическими: цифровые дифференциальные анализаторы, алгоритмы Волдера, разложения Уолша, система остаточных классов, вероятностные и частотно-импульсные вычислительные системы, матричные процессоры, асинхронная схемотехника.
В стране была прекрасная школа научных работников и специалистов высшей квалификации. В начале 80-х группа ученых из Ленинградского отделения Математического института имени В.А. Стеклова во главе с В. Варшавским была приглашена и уехала на преподавательскую работу в Японию, которая тогда уже стала одним из мировых лидеров в области электроники.
В те годы я занимался разработкой и исследованием как классических ЭВМ, так и специализированных вычислителей. У меня было более ста научных публикаций и более сорока изобретений, и самое главное: многие инженерные решения – мои и моих товарищей – немедленно находили применение и внедрялись.
Я был неплохо знаком с компьютерными проектами НИИРЭ. Институт располагался на Московской площади в здании, которое и сейчас называют «Дворец Советов». В шестидесятые годы в его левом крыле располагалась лаборатория СЛ-11 Филиппа Староса (Альфред Саррант) и его заместителя Иосифа Берга (Джоэл Барр). Талантливые американские инженеры, они оба давно сотрудничали с Советским Союзом. В дальнейшем (возможно, не без участия политического руководства Союза) их перевели для работы в электронной промышленности Чехословакии, а в 1956 они перебрались в Ленинград, где им удалось создать молодой и очень амбициозный научный коллектив, в котором разрабатывались управляющие вычислители для промышленности, морской навигации и космоса. В 1959 году лаборатория была расширена и преобразована в КБ-2 электронной техники. В этом КБ и была впоследствии разработана ЭВМ УМ-1 и ее последующие модификации.
В понимании динамики развития микроэлектроники Ф.Г. Старос опережал многих специалистов и руководителей предприятий отрасли. Именно поэтому ряд работ КБ, а потом ЛКБ (с 1963 г.) имели пионерский характер.
Забегая вперед, скажу о том, что приоритет УМ1-НХ разработки ЛКБ как первой в мире мини-ЭВМ фактически был признан американскими специалистами (журнал Сontrol Engineering, 1966 №5). В 1969 году эта разработка получила госпремию, а Старос и Берг – неистребимую ненависть рядового партийного функционера Г. В. Романова, который стал через несколько лет одним из первых лиц партийного аппарата.
В дальнейшем УМ1-НХ была повторена в виде одной платы («Электроника С5-11»), а затем в виде интегральной схемы «Электроника С5-31».
Старосу и Бергу принадлежала идея и разработка плана создания Центра Микроэлектроники в Зеленограде. Решение о его строительстве было принято во время визита Н. С. Хрущева в КБ-2 в мае 1962 г. Главная роль в этой встрече была отведена докладу Староса. Там же были Д. Ф. Устинов (заместитель Председателя Совета Министров по военно-промышленным вопросам), А. И. Шокин (будущий председатель Госкомитета по электронной технике), адмирал С. Г. Горшков (замминистра обороны). Детали этой встречи нам известны по описаниям М. Гальперина, тогда молодого специалиста, впоследствии руководителя отделения ЛКБ и профессора ЛИТМО. Вот что сказал Старос:
– Я, американский инженер, предлагаю программу работ, которая позволит советскому народу обогнать Америку в самой важной гонке XX века, превосходящей по своему значению и ядерную, и космические гонки, – первыми создать самые быстродействующие и самые массовые в мире вычислительные машины для обороны страны.
– Что для этого надо? – спросил Хрущев.
– Надо срочно организовать новый научный и производственный центр микроэлектроники в городе-спутнике недалеко от Москвы.
Через три месяца было подписано постановление о создании Центра с пропиской в районе станции Крюково Октябрьской железной дороги, а 15 января 1963 года на карте появился город-спутник с уютным названием Зеленоград.
Но директором Центра стал не Старос, а крупнейший специалист в области радиотехнических комплексов Ф. В. Лукин, а Старос стал его заместителем по научно-технической части с сохранением должности начальника КБ-2 в Ленинграде.
Отношения Лукина и Староса, видимо, не складывались. В 1964 году после освобождения Хрущева от должностей Генерального секретаря и Председателя правительства карьера Староса покатилась вниз. Коллегия министерства отстранила его от работы в Зеленоградском Центре, но сохранила за ним и Бергом руководство КБ-2. Потом были показательная порка на партхозактиве, больница и возвращение к работе в ЛКБ.
После длительных трений с государственными и партийными органами в 1974 году Старос переехал во Владивосток, где возглавлял отдел в Институте автоматики и процессов управления Дальневосточного научного центра АН СССР, а затем Институт искусственного интеллекта.
Умер он 12 марта 1979 года от разрыва сердца, прах его захоронили в Ленинграде на Большеохтинском кладбище. Вдова Староса Анна Петровна обратилась в американское посольство с просьбой восстановить ее документы на имя Кэрол Дэйтон и в 1991 г. вернулась в США.
После распада СССР Берг несколько раз приезжал в США, где отрицал свою причастность к шпионажу. Умер он в Москве 1 августа 1998 года. История Староса и Берга описана в книгах Даниила Гранина «Бегство в Россию» и Марка Гальперина «Прыжок кита».
Министерство работало в очень тяжелых условиях. Шокин, Лукин, Старос сделали очень много для отечественной электронной промышленности. Но во всем мире создание микроэлектроники производится в теснейшей кооперации компаний всех стран, которые, конкурируя между собой, в итоге создают уникальное оборудование, современные высокочистые материалы и химикаты, оптико-механическое, термическое и измерительное оборудование.
Советская электронная промышленность строила с нуля новое направление практически в полной изоляции. Эти годы были поистине героическими. Важно понимать, что в целом СССР не мог позволить себе такую организацию производства в большинстве других отраслей, потому что масштаб экономики Союза значительно уступал масштаб совокупной экономики Европы, Америки, Японии, Южной Кореи. Вот как в книге «Министр невероятной промышленности СССР» описывает А. И. Шокин становление западной электроники во время и в первые годы после Второй Мировой Войны: «…Но ни США, ни Великобритания решить все задачи по ускоренному оснащению армии и флота средствами радиоэлектронного вооружения, особенно радиолокационными, в одиночку не смогли. Потребовалось объединение огромных материальных и денежных ресурсов Соединенных Штатов с научными ресурсами Англии. В 1940 году при взаимном обмене в области радиолокации США получили уникальный английский магнетрон, а англичане – американский антенный переключатель, без которого они были вынуждены оснащать свои станции отдельными антеннами на передачу и прием». Все это Советский Союз развивал сам, сплошь и рядом добиваясь выдающихся достижений.
В апреле 1976 г. Стив Джобс и Стив Возняк основали фирму Apple Computer и выпустили персональный компьютер (ПК). Доступность таких компьютеров стимулировала работу по написанию программного обеспечения (ПО), в свою очередь широкий выбор разработанного ПО стимулировал дальнейшее распространение и использование персональных компьютеров в обществе.
В 1979 году руководство IBM решило попробовать свои силы на рынке ПК. В августе 1981 г. компьютер под названием IBM 5150 был официально представлен публике и вскоре приобрел большую популярность у пользователей. Через один-два года компьютер IBM PC стал стандартом ПК. Сейчас такие компьютеры («совместимые с IBM PC») составляют значительную часть всех производимых в мире ПК.
В восьмидесятые годы в СССР также выпускались персональные компьютеры: «Микро-80», «Ага́т», БК-0010, «Вектор-06Ц», «Корвет», ZX Spectrum. В 1990 – 1991 годах был выпущен лэптоп ПК-300, портативный персональный компьютер, умещающийся в портфеле. К концу 80-х – началу 90-х годов в СССР, кроме вышеперечисленных, выпускалось много различных типов персональных ЭВМ. Они представляли собой либо клоны IBM PC/XT, либо развитие серии ДВК («Квант-4С»). По сравнению с характеристиками зарубежных ЭВМ, например Compaq Deskpro 386 (32-разрядная, 5 млн. оп/сек), представленной в 1986 году, отечественные разработки заметно уступали западным ПК того времени.
В 80-е годы я работал в Научно-техническом объединении Академии наук (НТО АН). По инициативе академика Е.П. Велихова было создано советско-западно-германское совместное предприятие КОМПАН (КОМПьютеры Академии Наук), выпускавшее в конце 80-х – начале 90-х годов XX века персональные компьютеры под одноимённой маркой «КОМПАН». Эти компьютеры в основном шли для обеспечения вычислительной техникой институтов АН, а также проектных НИИ и учебных заведений и отличались хорошим современным дизайном, высоким качеством сборки и надёжностью работы.
Мне довелось по компьютерным делам встречаться с руководством Академии. Нас с М. Барановым, молодым доктором наук, пригласили на совещание к Президенту АН А. П. Александрову. Мы были удивлены, насколько просто и демократично держался академик при встрече с двумя молодыми учеными. Начал он беседу так: «Вы, наверное, будете меня ругать, но я заказал компьютеры…» Мы его будем ругать… Фантастический человек!
В советской империи руководство держалось с простыми смертными подчеркнуто по-снобски и заносчиво. Для нас это руководство начиналось с инструктора райкома и заместителя главного инженера института. Что уж говорить о членах бюро обкома, о начальниках главков, министрах и их заместителях? Президент Академии встретился и беседовал с нами на равных. Так же открыто и доброжелательно держался с нами любимец Академии, вице-президент Е. П. Велихов. Мне запомнилось его высказывание (сказанное несколько позже и не при мне): «… подводный “город Солнца” под арктическими льдами мы обязательно построим. Ресурсы нефти и газа арктического шельфа – основа топливноэнергетического комплекса России в XXI веке. Это будут волшебные города на дне океана, где люди станут работать и жить в условиях цивилизации следующего столетия». Академик-мечтатель – жизнь оказалась сложнее и трагичней: никаких «городов Солнца» не получилось, а в конце восьмидесятых Велихову пришлось участвовать в ликвидации страшных последствий чернобыльской аварии. Мне кажется, чем крупнее масштаб личности человека, тем проще и доступнее он держится. Так же держался директор ЦНИИ «Гранит» В.В. Павлов. И член-корреспондент АН М. А. Гаврилов, руководитель Школы по теории дискретных устройств, в работе которой я неоднократно принимал участие. И член-корреспондент АН В. А. Павленко, генеральный директор НТО АН, где я тогда работал.
Поговорим еще немного об «отставании». Все становится на свои места, если знать историю техники и понимать, как она развивается. В 80-е годы прошлого века США контролировали уже 80% мирового рынка компьютеров и оргтехники. Но США вышли в мировые компьютерные лидеры не просто так, а ценой собственного отставания в технологиях предыдущих технологических укладов – в химии, металлообработке, автомобилестроении – от своих союзников и вассалов Германии и Японии. Американцы отдали им эти отрасли, чтобы сконцентрировать огромные средства на других направлениях. В мире ни одна страна, даже самая развитая, не делает всего сама, как делал СССР, потому что это невероятно дорого. Существует разделение труда среди развитых стран, и чем больше система, тем эффективнее это разделение, потому что узкоспециализированную продукцию выгодно выпускать только очень большими партиями. СССР не входил в международную систему разделения труда, он сам повторял почти все разработки, ведущиеся в мире, и с нуля создавал весь спектр технологий.
СССР совершил гигантский рывок в условиях изоляции. Ни одна развитая страна не испытывала такой острой необходимости разрабатывать все самим, как СССР. Кто создал пенициллин? Такой проект стоил столько же, сколько атомный. Пенициллин Америке делали ученые всего мира, и США начали выпуск «пенициллинума» в 1943 году, тогда же он пошел по ленд-лизу союзникам, включая СССР. Но в 1944 году Советский Союз уже начал выпуск СВОЕГО пенициллина. Производственные мощности были значительно слабее американских, а вот качество союзники признали лучшим. Это был фантастический, астрономический рывок!
Я работал над созданием электроники до распада Союза в конце 1991 года. В восьмидесятые годы уже всем было ясно наше серьезное отставание в области электроники и необходимость вписаться в международное разделение труда. В конце 80-х руководители электронной промышленности проводили переговоры о создании предприятий по производству микроэлектроники в кооперации с крупнейшими американскими и европейскими производителями. Эти попытки ничем не закончились, потому что западный бизнес чувствовал нестабильную политическую ситуацию в Советском Союзе.
Отставание в области электроники имело те же причины, что и распад Советского Союза: изоляция, попытка в одиночку решить проблемы пятой информационной революции, напряжение всех сил, связанное с гонкой вооружений, афганской войной. Мне кажется, что большой вклад в ускорение гибели советской империи внесли огромные затраты на устранение последствий Чернобыльской аварии.
С 1991 года для российской науки настали тяжелые времена. Новая власть России взяла курс на уничтожение российской науки и оригинальных технологий. Прекратилось финансирование подавляющего большинства научных проектов, разрушилась союзная кооперация, и эффективное производство стало невозможным. Единственный экземпляр разработанного еще в советское время компьютера «Эльбрус-3″, в два раза более быстрого, чем самая производительная американская супермашина того времени Cray Y-MP, в 1994 году был разобран и пущен под пресс. Многие разработчики отечественной вычислительной техники были вынуждены работать не по специальности, теряя квалификацию и время. Мое подразделение в НТО тоже было расформировано. Куда пошли специалисты высшей пробы и просто целая армия инженеров и техников?
Кто-то остался работать по специальности в условиях отсутствия заказов, сильно урезанного финансирования и нищенских, нерегулярно выдаваемых зарплат. В отдельных организациях пытались удержать на плаву тематику и часть коллектива специалистов. Насколько я знаю, в Зеленограде удалось сохранить технические наработки, а также часть коллектива проектировщиков микросхем.
Кто-то уехал за рубеж, и многим удалось найти себе работу по специальности. Так, например, группа специалистов из Института электроники и вычислительной техники АН ЛатвССР, занимавшихся промышленными сетями в возглавляемой мной межведомственной рабочей группе, уехала в Израиль и там сразу продолжила работы по «своей» тематике.
Кому-то удалось найти место в бизнесе. Но были и те, кому пришлось работать охранниками, сторожами, разносчиками рекламы, продавцами на рынке, страховыми агентами, риэлторами. Страна потеряла не только людей, но и механизм подготовки специалистов. Длинная цепочка, десятилетиями работающая на подготовку специалистов высшего уровня: школа, институт, НИИ, аспирантура, работа на заводах с уникальными технологиями – все рухнуло в одночасье. Долгие годы молодежь не шла в НИИ и на производство – наши дети дружно становились офисным планктоном. И сейчас нам предстоит заново строить эти цепочки, восстанавливать образование, готовить новых специалистов, налаживать утраченные производственные связи. Сейчас, по прошествии почти трех десятков лет, мы наконец вспомнили, что самый главный капитал страны – это люди!
Теперь поговорим о сегодняшнем дне. Девяностые годы нанесли ущерб всем отраслям народного хозяйства, хотя и создали определенные предпосылки и законодательную базу для развития рыночной экономики. Созданные в Союзе центры микроэлектроники практически не работали. Начиная с 2000-х, было много сделано для восстановления и подъема электронной промышленности.
Я давно не связан с наукой и промышленностью и никак не могу считаться специалистом в этой области. Тем не менее, ознакомившись с обзорами состояния российской электроники, существенно отставшей от западных разработок, можно понять, есть ли пути выхода из этого тупика. Электроника нужна практически для всех сфер жизни – бытовая техника, автоматизация промышленности, транспорта, билеты метро, чипирование карт, роботы, авионика, космос, цифровая экономика и многое другое. Это огромная задача, это вызов, который стоит сейчас перед всей страной и народом. Нужно ли во что бы то ни стало повторять путь, пройденный другими странами? Нужно ли надрывать нашу достаточно скромную экономику, чтобы во что бы то ни стал догнать и перегнать? Не от этих ли чрезмерных напряжений сил неподготовленных для этого экономики и финансов, необоснованных сжатий сроков НИОКР в условиях потери корпуса уникальных специалистов происходят столь частые падения ракет, самолетов, падения кранов на верфях и т.д.? Какие уроки мы должны извлечь из ошибок прошлого?
Вначале приведу краткие выводы из некоторых обзоров.
«Да, российская микроэлектроника существенно отстала. Вот что говорит об этом Андрей Зверев, генеральный директор холдинга «Росэлектроника».
В элементную базу радиоэлектронной аппаратуры входят интегральные схемы на кремниевых технологиях (КМОП), пассивная элементная база и СВЧ (сверхвысокочастотная) электроника на технологии А3В5 (нитрид галлия и арсенид галлия). На технологии А3В5 построено все, что смотрит, что обнаруживает цели, что передает информацию и дает возможность прицелиться, это 80% комплектации спутников. По СВЧ-микросхемам, утверждает Зверев, мы находимся на мировом уровне и никого догонять не надо.
В КМОП есть, например, отставание от тайваньской компании TSMC, которая заявила о выпуске чипов по топологии 22 нанометра. Но для обеспечения обороноспособности страны освоенной у нас топологии 180-130 нанометров хватит еще на 20 лет по многим системам.
Вокруг отставания российской электроники существует множество мифов и заблуждений. РИА «ФЕДЕРАЛПРЕСС» в своей статье от 30 октября 2018 «Недостатки российской микроэлектроники перерастают в ее же преимущества» рассматривает эти мифы.
«1. В России нет микроэлектроники.
Абсолютно ошибочный тезис! Вся электроника и автоматика систем управления наших ракет и спутников выполнена на основе российской микроэлектроники. Большая часть промышленной автоматики также работает на русских чипах. Да, у нас нет потребительской микроэлектроники, но это, к сожалению, сегодняшние реалии.
В России сохранилась сильная школа проектирования микроэлектроники для экстремальных условий работы: вибрация, температура, космическая радиация и т.п. Подобными технологиями обладает всего несколько стран, среди которых США и Россия, а вот Китай с его огромным бюджетом пока не может их освоить в полном объеме.
2. Мы отстали, так как всем нужны 4-7 нанометров
Не всем и не всегда нужны 4-7 нанометров. Примерно треть полупроводниковой продукции на мировом рынке выпускается по топологическим нормам 90-250 нанометров. Это именно те технологии, по которым сегодня работают ведущие российские предприятия «Микрон» и «Ангстрем-Т». Более того, если говорить о промышленной электронике, космосе или оборонке то там нормы 65 – 45 нм используются намного реже по сравнению с нормами 90 нм – 3 мкм. В ближнем космосе, хоть и недолго, можно пользоваться бытовой «земной» электроникой, но если речь заходит о длительных межпланетных перелетах, то потребуется «кондовая», старая, но надежная микроэлектроника. В 90-е годы российские разработчики спутника пытались заменить отечественные дорогие, но надежные микросхемы на более доступные западные, а потом вся страна затаив дыхание слушала сводки из Роскосмоса.
3. Мы никогда не догоним
Никого не надо догонять. Существующие технологии прекрасно подходят для того, чтобы вести модернизацию отечественной промышленности и систем связи. А по силовой электронике российские производители идут в одном ряду с ведущими мировыми. Изделия силовой электроники стоят на всех электростанциях и подстанциях, в электрическом двигателе троллейбуса, электромобиля или лифта. В мире существует всего несколько компаний, которые освоили выпуск силовых модулей, среди них российский «Ангстрем».
4. Это никогда не окупится
Микроэлектроника – это сложный, очень затратный и маломаржинальный бизнес. Крупнейший мировой производитель, тайваньская компания TSMC, шел к этому более 30 лет. К этой сфере нельзя относиться как к временной забаве. Давайте купим один завод, поставим его и догоним всех – не купим и не догоним! Должна быть многолетняя стратегия развития отрасли, из которой, ввязавшись один раз, уже никогда не выйти.
Но, даже учитывая наши сложные реалии, можно сказать, что у российской полупроводниковой промышленности есть хорошие перспективы. Тренд на роботизацию, автоматизацию и электрификацию будет усиливаться. Уже сегодня миру требуется все больше простых, надежных приборов, особенно предназначенных для управления электропитанием. Примерно треть стоимости любого электронного устройства составляют простые полупроводниковые составляющие, отвечающие за то, чтобы ваш фен вовремя отключился, а электрическая зубная щетка подала сигнал об окончании чистки зубов… При грамотном подходе и правильном взаимодействии с потребителями российские чипмейкеры могут рассчитывать на долю растущего пирога мировой микроэлектроники.
Транспорт, электроэнергетика, системы жизнеобеспечения – это уже сейчас может обеспечить комплектующими российская микроэлектронная промышленность. Вы спросите, а как же смартфон? Ну что же, придется смириться. Зато кто-то ракеты делать не умеет». И не умеет использовать в реакторах отработанное ядерное топливо, добавлю я.
Информационная революция – не только современная элементная база, это интернет, базы данных, суперкомпьютеры, спутниковая связь, электронное правительство, это изменение уклада всей нашей жизни и многое другое. Вот они, огромные фантастические задачи!
Рунет стал быстрорастущим сегментом экономики России. Вклад Рунета в экономику страны в прошлом году составил 3.9 трлн. рублей. Рунет появился как бы сам собой, без государственных планов, без высокого государственного покровительства и финансирования. Мне кажется, что чем меньше государство вмешивается в экономику, тем она оказывается более успешной. С другой стороны, без участия государства ни в одной стране не удается создавать дорогостоящую электронную базу для оборонных и космических применений. Сумеем ли мы найти правильный баланс между государственным и частным сектором в экономике? Сумеем ли в короткий срок заинтересовать и профессионально подготовить молодежь для решения этих сложнейших задач? От этого многое зависит.
Мировую экономику штормит. Перед нами стоит огромная задача – оцифровать все народное хозяйство. Как пройти по бушующему морю между рифами, каждый из которых таит в себе смертельную опасность? Как не повторить ошибки прошлого, которыми изобилует новейшая история нашей страны? Сумеет ли Россия занять достойное место в мировой экономике на современном этапе пятой информационной революции?
отлично! сложилась четкая картина, спасибо за статью!
К сожалению, в России отсутствует собственная элементная база. Поэтому догонять кого-либо нам будет крайне сложно.
Интересно, почему автора зовут Саша? На вид ему уже не шесть лет.